Деятели
различных государств последнее время практически хором твердят о
необходимости следить за частной жизнью всех и вся, и в связи с этим
хочется, во-первых, понадеяться, что это пройдет, а во-вторых,
рассказать одну занимательную историю времен Второй мировой войны
Непосредственно сейчас на стыке большой политики и защиты информации из уст высокого государственного руководства по всему миру звучит просто-таки зашкаливающее количество неправды. И если воспринимать всю эту ложь всерьез – как объективный показатель (не)честности тех людей, которые регулярно и повсюду становятся вождями человечества, – то вся цивилизация наша выглядит одной большой ошибкой природы, тупиком и безнадёгой. Но с другой стороны, если смотреть на ситуацию с медицинской точки зрения, считая нынешнее состояние власти чем-то вроде тяжелой, но все-таки излечимой болезни, то появляется и некоторая надежда на выздоровление.
Ну а дабы суть происходящего – окруженного ощутимым полем
психиатрического расстройства – стала понятнее и для тех, кто мало что
смыслит в тонкостях медицины и защиты информации, первым делом полезно
привести пару содержательных цитат. Фрагмент первый – из стандартных
справочников и словарей по терминологии современной психиатрии. Где
тоже, если кто не в курсе, имеется термин «криптография», но означает он
несколько иные вещи:
«Криптография: создание психически больными нового символического письменного кода. Наблюдается при шизофрении. Отражает в письменной речи явление криптолалии. Криптолалия: создание больными новой, нелепой "речи", сплошь состоящей из неологизмов и не могущей служить средством коммуникации между людьми. Наблюдается при шизофрении...»
Фрагмент второй – для наглядной демонстрации того, что на самом деле имеется не просто терминологическая, а куда более глубокая-таинственная связь между «оккультным» (как считалось веками) искусством криптографии и психическим здоровьем человека. Данная цитата относится к жизни персонажа, своими блестящими достижениями весьма знаменитого в истории секретных спецслужб и криптографической науки XX века:
Хранение в себе такой массы государственных тайн не могло сильнейшим образом не сказаться на здоровье У.Ф.Ф. – как на психическом, так и на физическом. Про моральную сторону главного дела всей своей жизни – чтения почты других людей – он написал такие слова: «Я часто задавал себе вопрос, а не была ли вызвана львиная доля моих психических проблем на протяжении всех этих долгих лет – хотя бы отчасти, по крайней мере – вот этой двусмысленностью моей работы...»
Когда же один давний приятель как-то по случаю спросил его, а не является ли необходимостью быть сумасшедшим, чтобы быть криптографом, У.Ф.Ф. ответил ему так: «Необходимости в этом нет, но в работе это помогает...»
Шизофрения (от др.-греч. «расщепление рассудка») – психическое заболевание, связанное с распадом процессов мышления, рассогласованностью эмоциональных реакций и неадекватным восприятием реальности. Наиболее частыми проявлениями болезни являются галлюцинации, параноидный или фантастический бред.
Если процитированное определение не вызывает протестов и возражений, то теперь уместно привести слова и аргументы большого человека в госадминистрации США, директора ФБР Джеймса Коми, с помощью которых он пытается сегодня убедить общество и законодателей в том, что стойкое шифрование файлов и коммуникаций – это абсолютное зло, которое вот-вот разрушит всю работу правоохранительных органов:
Мы сползаем к такой ситуации, когда очень многие люди начнут смотреть на нас со слезами на глазах и говорить нам: «Что это значит, что вы не можете? Моя дочь пропала. У вас есть ее телефон. Что это значит, что вы не можете мне сказать, с кем и о чем она переписывалась, прежде чем исчезла?..» Когда я слышу, как руководители ИТ-индустрии заявляют, будто приватность и тайна личной жизни должны быть превыше всего, я закрываю глаза и говорю себе: «Только попытайся представить себе, как выглядит мир, где педофилов нельзя увидеть, где нельзя увидеть похитителей людей, нельзя увидеть наркоторговцев...»
Сами по себе эти слова, конечно же, еще не доказательство, что у шефа
ФБР «не все дома». Хотя для экспертов, знакомых с технической стороной
проблемы, тут сразу же видно, что в подобной аргументации, помимо
чрезмерной эмоциональности, нет никаких убедительных фактов и
доказательств. Более того, специалисты, знакомые с историей вопроса, тут
же припомнят, что по сути те же самые аргументы привлекал 20 лет назад
другой директор ФБР, Луи Фри, когда надо было навязать «клиппер-чип» и
запрет на стойкую криптографию при администрации Билла Клинтона. Короче,
история известная, и ничего особо нового тут вроде бы не звучит.
Существенно новым в нынешней ситуации является то, что и в других больших-влиятельных государствах власти ныне дозрели до похожей криптопсихологии – и открыто предлагают США сражаться с мировым злом совместно. В частности, власти Китая объявили, что тоже видят в сильной криптографии серьезную помеху для своей борьбы с террористами и преступниками. А потому отныне будут требовать встраивания «бэкдоров» («черного хода» для доступа правоохранительных органов к зашифрованной информации) в любые коммуникационные сервисы и устройства, продаваемые на китайском рынке. Включая и все американские инфотехнологии, естественно.
Рассуждая хоть и наивно, но в духе здравомыслия, логично предположить, что при столь очевидном единодушии в выборе врагов и методов борьбы с ними властям США и Китая тут было бы очень легко договориться. Однако в реальной жизни мы наблюдаем нечто диаметрально противоположное. Президент США Барак Обама в самых решительных выражениях раскритиковал и отверг все подобные предложения Китая:
«[Эти их новые законы] по сути дела заставили бы все иностранные компании, включая и компании США, предоставлять китайскому правительству механизмы, с помощью которых они смогут шпионить и отслеживать деятельность всех пользователей… [На переговорах с китайским руководством] мы заявили им очень ясно и отчетливо, что они должны изменить эту позицию, если намерены продолжать совместные дела с Соединенными Штатами...»
После столь решительной отповеди человеку постороннему было бы
довольно легко предположить, что у лидеров некогда «самой свободной
страны мира» что-то там опять поменялось в приоритетах и ценностях, они
вдруг поняли, что «шпионить и отслеживать деятельность всех
пользователей» – это же действительно как-то нехорошо и некрасиво
(тотальная и постоянная слежка, отказ от презумпции невиновности, все
такое прочее). А потому, вероятно, теперь у США здесь наметилась
какая-то новая, более здравая позиция.
На самом деле ничего подобного нет и даже не намечалось. Власти США, как и прежде, решительно настроены ослаблять всю сильную криптографию – но только почему-то уверены, что это дозволено исключительно им. А в качестве укрепления этой странной позиции изобретается как бы новый, понятный лишь для них самих язык (см. психиатрическое определение криптолалии).
Теперь то, что прежде все именовали «бэкдорами», американские лидеры называют Front-door («парадная дверь», ибо государство, которому все граждане обязаны слепо доверять, имеет полное право входить в любой дом через парадную дверь, если сочтет это необходимым). Попутно для того же самого, по сути, появился и еще более витиеватый термин – «золотой мастер-ключ». Объяснять смысл термина, вероятно, не требуется. Но вот с какой стати власти США решили, что таким чудо-ключом смогут пользоваться лишь они одни, не знает никто.
Гигантскую американскую ИТ-индустрию, которая уже вполне ощутимо несет потери в доходах и репутации из-за непомерных аппетитов своих спецслужб, пытающихся следить за всеми сразу и разоблаченных в файлах от Эдварда Сноудена, эта позиция властей сильно беспокоит (если выражаться помягче). На одной из недавних встреч капитанов индустрии с адмиралом Майком Роджерсом, нынешним директором АНБ США, соответствующие вопросы были заданы в совершенно конкретной форме:
«Если мы будем встраивать слабости / бэкдоры или золотые мастер-ключи для правительства США, то считаете ли вы, что мы – а мы (компания Yahoo!) имеем около 1,3 миллиарда пользователей по всему миру – можем делать то же самое для китайского правительства, для российского правительства, для правительства Саудовской Аравии, для Израиля, для французского правительства?..»
Из всей этой истории несложно, наверное, понять, что власти и спецслужбы США совершенно определенно и категорически намерены и дальше следовать своему расщепленному криптокурсу. Несколько труднее понять техническую сторону дела – а как же конкретно им мыслится воплощение подобных идей в условиях, когда все вокруг, казалось бы, уже вполне осведомлены про эту государственную шизофрению…
И вот чтобы хоть как-то прояснить эту сторону проблемы (полностью понять ее, к сожалению, даже людям с относительно здоровой психикой пока не по силам), будет очень полезно и поучительно обратиться к двум вещам. (1) К медицинскому определению криптографии – как «созданию особого кода, порождаемого психически больными». И (2) к истории жизни того самого У.Ф.Ф., который со своими странными идеями – о связях сумасшествия и криптографии – фигурировал в самом начале данного текста.
Звали этого человека Уильям Фредерик Фридман (1891–1969). В истории же XX века он наиболее известен как один из самых выдающихся криптографов и родоначальников криптологической науки, с одной стороны, а также, со стороны другой, как один из отцов-основателей крупнейшей на этой планете шпионской спецслужбы – Агентства национальной безопасности США, или, кратко, АНБ.
Еще одним примечательным моментом в личности данного человека – об
этом по естественным причинам упоминают куда реже – следует считать
довольно хрупкую и неустойчивую психику Фридмана, из-за чего он
неоднократно оказывался в больницах для психиатрического лечения и
реабилитации. Для нас же сейчас этот момент оказывается наиболее
интересным, а в особенности любопытны те конкретные обстоятельства,
которые стали причиной психических срывов и расстройств у великого криптографа.
Первый эпизод такого рода имел место в конце 1941 года, сразу же после разгрома японцами тихоокеанского флота США в Пёрл-Харборе. Для Уильяма Фридмана, который в ту пору возглавлял криптоаналитическое подразделение армии США, это сокрушительное военное поражение его страны стало еще и тяжелейшей личной трагедией. Потому что он не только чувствовал личную ответственность за произошедшее, но и был абсолютно уверен, что его криптографы сделали все для предотвращения этой катастрофы.
Здесь надо пояснить, что очень успешное вскрытие шифров Японии было предметом особой гордости Фридмана и его команды. Американские криптоаналитики на регулярной основе обеспечивали массовое дешифрование как военной, так и дипломатической переписки этого потенциального противника, постоянно снабжая власти США наиболее достоверной информацией о намерениях японского руководства.
Но в делах высокой государственной политики, как известно, из-за вечных конфликтов интересов ничего не бывает просто. И очень непросто, в частности, выглядели расклады той поры в высших эшелонах власти США. Для Америки становилось все труднее по-прежнему оставаться нейтральной в полыхавшей мировой войне, но если президент Ф.Д. Рузвельт был очень решительно настроен против нацистов и видел будущее США только в союзе с Великобританией, то в американском Конгрессе, напротив, весьма и весьма сильными были прогерманские и антисоветские настроения.
В таких условиях у Рузвельта практически не было шансов «просто так» получить одобрение Конгресса на присоединение к антигитлеровской коалиции. А если бы он сделал это самостоятельно, в обход законодательной власти, то перед президентом, нарушающим конституцию, всерьез замаячила бы процедура отрешения от власти. С другой же стороны, поскольку Япония, как главнейший потенциальный враг США в Тихоокеанском регионе, была военным союзником гитлеровской Германии, то жестокое и вероломное нападение японских милитаристов стало бы очень подходящим поводом или рычагом для решительного вывода страны из подвешенно-неопределенного состояния…
В истории США до сих пор остаются спорными и как бы туманно-неясными
вопросы о том, где, как и почему задерживались дешифрованные японские
телеграммы с важной информацией о явно готовящемся ударе по
американскому флоту. Но зато достоверно известно, что после катастрофы в
Пёрл-Харборе у шефа криптоаналитиков Уильяма Фридмана натурально
поехала крыша – он фактически перестал что-либо соображать и реагировать
на окружающих, непрерывно повторяя только одно: «Но ведь они же знали,
они же знали, они же знали...»
В общем, лично для У.Ф. Фридмана вступление США в мировую войну ознаменовалось его первым попаданием на койку в психлечебнице. А примерно еще через десяток лет история повторилась. И опять при весьма двусмысленных криптографических обстоятельствах.
Поскольку среди главных итогов победы антигитлеровской коалиции оказались не только беспрецедентно возросшие военно-политическая мощь и амбиции США на мировой арене, но и соразмерно развившиеся аппетиты и возможности американских спецслужб, в делах шпионских стали происходить очень большие перемены. Сначала в 1947 году под сильным влиянием британских коллег была создана крупная и сильная разведструктура под названием ЦРУ. А еще через пять лет по аналогичной схеме несколько разрозненных криптографических и радиоразведывательных подразделений в составе вооруженных сил и правительства были объединены в мощную, единую и чрезвычайно секретную спецслужбу – АНБ США.
Естественным образом оказавшийся у истоков создания этого агентства, Уильям Фридман в тот период пребывал уже в весьма солидном предпенсионном возрасте (официально он уйдет на покой в 1955-м), занимая почетные должности помощника директора и консультанта по научно-исследовательским вопросам. Однако и в этом качестве ему довелось сыграть ключевую оперативную роль в одной очень важной, деликатной и по сию пору официально засекреченной миссии.
Для независимых историков криптографии, впрочем, эта тайная миссия давным-давно уже никакой не секрет, и в данной профессиональной среде она известна под условным наименованием «Операция BORIS». Ибо именно так, Борис Хагелин, звали одного давнего приятеля Уильяма Фридмана. Этот шведский изобретатель и предприниматель в годы войны стал миллионером на поставках вооруженным силам США своего шифратора Hagelin, а после победы над нацистами сделал еще один гениальный ход, разместив штаб-квартиру своей фирмы Crypto AG в нейтральной Швейцарии, «надежной, как ее часы, банки и армейские ножи».
Специфическая аура нейтральности и надежности не только обеспечила
Crypto AG быстрый и внушительный успех на мировом рынке шифраторов, но и
сподвигла еще несколько подобных фирм также сделать своей базой
Швейцарию. Поэтому именно туда в начале 1950-х был направлен Уильям Ф.
Фридман – дабы склонить к тайному сотрудничеству с разведкой США прежде
всего Хагелина, а может и прочих — кого получится.
О деталях этих переговоров, ясное дело, ничего толком не известно, поскольку соответствующие отчеты до сих спрятаны в сверхсекретных архивах спецслужб. Но благодаря проведенным в 1970-1990-е годы расследованиям журналистов было достоверно установлено, что АНБ, всячески запугивая «нейтральных» изготовителей шифраторов коммунистической угрозой, сумело склонить их к сотрудничеству. Итогом же этого сотрудничества стала разработка особых, «расщепленных» или шизо-криптографических схем, которые для всех представлялись как бы стойкими и надежными, а криптоаналитикам АНБ позволяли без проблем вскрывать шифропереписку, засекреченную такого рода алгоритмами…
Именно тогда, похоже, и родился знаменитый ныне принцип работы АНБ под названием NOBUS, расшифровываемый как «никто, кроме нас» (Nobody But US). И именно тогда, скорее всего, в самом начале доверительных бесед Фридмана с давним приятелем, Хагелин, впервые услышав о столь фантастических замыслах американской разведки, сказал коллеге что-то вроде «Да вы там совсем уже рехнулись, что ли»…
Какие конкретно слова в тот момент звучали, впрочем, никто достоверно не знает. Но зато вполне достоверно, из письменного свидетельства жены Фридмана (тоже правительственной криптографини, кстати), известен тот финал диалога между У.Ф.Ф. и Борисом Хагелином, который приведен в самом начале настоящего текста – о том, что сумасшествие для криптографа не обязательно, но может ощутимо помогать в работе…
Слова эти, наполненные горькой иронией, очень хорошо запомнились
Элизбет Фридман по той, вероятно, причине, что по возвращении из
служебной командировки в Швейцарию ее муж впал в сильнейшую депрессию,
переросшую в психическое расстройство и закончившуюся очередным лечением
в стационаре… Опять подлечившись, впрочем, Фридман еще не раз в 1950-е
годы посещал европейских соратников.
Подводя итоги этой шизо-криптографической истории, обязательно следует отметить вот какую настораживающую вещь. В отличие от обычной шизофрении, которая, насколько известно медицине, не передается между людьми, как инфекция, воздушно-капельным или половым путем, криптографическая форма той же болезни, очевидно, штука заразная. И едва в США обозначилось обострение этого недуга (судя по характерным заявлениям директоров ФБР и АНБ), как тут же с очень похожими признаками инфекции стали выступать лидеры других стран и организаций – настаивая на ослаблении стойкого крипто и необходимости полного контроля за коммуникациями граждан: премьер-министр Великобритании Джеймс Камерон, шеф Европола Роб Вэйнрайт, первые лица Франции, власти Китая и России, ну и так далее — список зараженных прирастает с каждым днем.
Но есть, впрочем, и хорошие новости. В силу понятных причин (хвала Эдварду Сноудену), на данном этапе развития как большому, так и малому ИТ-бизнесу гораздо выгоднее открыто выступать на стороне общества, а не ложиться под пресс тайных соглашений со шпионскими спецслужбами. Так что идеи и технологии стойкой, удобной в использовании криптографии востребованы на рынке куда больше, нежели концепция спецслужб об обязательных бэкдорах (которыми смогут воспользоваться не только честные правоохранители, но и преступники любого сорта – что понимают все, кроме зараженных вирусом шизо-крипто).
Ну а кроме того, в обществе постепенно нарастает осознание, что в нынешних условиях тотальной ИТ-слежки применение людьми стойкого крипто становится не столько правом, сколько обязанностью всякого ответственного гражданина. Ибо только так и можно остановить сползание к тирании серьезно заболевшего государства… Но это, впрочем, уже другая большая история.
Непосредственно сейчас на стыке большой политики и защиты информации из уст высокого государственного руководства по всему миру звучит просто-таки зашкаливающее количество неправды. И если воспринимать всю эту ложь всерьез – как объективный показатель (не)честности тех людей, которые регулярно и повсюду становятся вождями человечества, – то вся цивилизация наша выглядит одной большой ошибкой природы, тупиком и безнадёгой. Но с другой стороны, если смотреть на ситуацию с медицинской точки зрения, считая нынешнее состояние власти чем-то вроде тяжелой, но все-таки излечимой болезни, то появляется и некоторая надежда на выздоровление.
«Криптография: создание психически больными нового символического письменного кода. Наблюдается при шизофрении. Отражает в письменной речи явление криптолалии. Криптолалия: создание больными новой, нелепой "речи", сплошь состоящей из неологизмов и не могущей служить средством коммуникации между людьми. Наблюдается при шизофрении...»
Фрагмент второй – для наглядной демонстрации того, что на самом деле имеется не просто терминологическая, а куда более глубокая-таинственная связь между «оккультным» (как считалось веками) искусством криптографии и психическим здоровьем человека. Данная цитата относится к жизни персонажа, своими блестящими достижениями весьма знаменитого в истории секретных спецслужб и криптографической науки XX века:
Хранение в себе такой массы государственных тайн не могло сильнейшим образом не сказаться на здоровье У.Ф.Ф. – как на психическом, так и на физическом. Про моральную сторону главного дела всей своей жизни – чтения почты других людей – он написал такие слова: «Я часто задавал себе вопрос, а не была ли вызвана львиная доля моих психических проблем на протяжении всех этих долгих лет – хотя бы отчасти, по крайней мере – вот этой двусмысленностью моей работы...»
Когда же один давний приятель как-то по случаю спросил его, а не является ли необходимостью быть сумасшедшим, чтобы быть криптографом, У.Ф.Ф. ответил ему так: «Необходимости в этом нет, но в работе это помогает...»
Конкретнее о том, что за человек был У.Ф.Ф., о том,
как звали его приятеля (тоже далеко не последнего человека в мировой
индустрии криптографии), и о том, сколь интересен был исторический
контекст, на фоне которого дружили эти люди, речь пойдет чуть позже. А
пока самое время напомнить, чем же таким психиатрически-настораживающим
удивляет текущая ситуация вокруг стойкого шифрования информации.
Рассуждая отвлеченно и абстрактно, крайне глупо было бы утверждать,
будто на руководящие посты в наиболее мощных и влиятельных государствах
планеты то и дело пробираются не просто психически неустойчивые люди, а
вообще натуральные шизофреники. Ведь понятно же, что руководить
государством должны люди непременно со здоровой и стабильной душевной
организацией. Но вот если конкретно и повнимательнее прислушаться к тем
вещам, что заявляют ныне первые государственные лица, то на данный счет
закрадываются сильнейшие сомнения. А чтобы они стали понятны всем,
достаточно лишь взглянуть на медицинское определение недуга:Шизофрения (от др.-греч. «расщепление рассудка») – психическое заболевание, связанное с распадом процессов мышления, рассогласованностью эмоциональных реакций и неадекватным восприятием реальности. Наиболее частыми проявлениями болезни являются галлюцинации, параноидный или фантастический бред.
Если процитированное определение не вызывает протестов и возражений, то теперь уместно привести слова и аргументы большого человека в госадминистрации США, директора ФБР Джеймса Коми, с помощью которых он пытается сегодня убедить общество и законодателей в том, что стойкое шифрование файлов и коммуникаций – это абсолютное зло, которое вот-вот разрушит всю работу правоохранительных органов:
Мы сползаем к такой ситуации, когда очень многие люди начнут смотреть на нас со слезами на глазах и говорить нам: «Что это значит, что вы не можете? Моя дочь пропала. У вас есть ее телефон. Что это значит, что вы не можете мне сказать, с кем и о чем она переписывалась, прежде чем исчезла?..» Когда я слышу, как руководители ИТ-индустрии заявляют, будто приватность и тайна личной жизни должны быть превыше всего, я закрываю глаза и говорю себе: «Только попытайся представить себе, как выглядит мир, где педофилов нельзя увидеть, где нельзя увидеть похитителей людей, нельзя увидеть наркоторговцев...»
Существенно новым в нынешней ситуации является то, что и в других больших-влиятельных государствах власти ныне дозрели до похожей криптопсихологии – и открыто предлагают США сражаться с мировым злом совместно. В частности, власти Китая объявили, что тоже видят в сильной криптографии серьезную помеху для своей борьбы с террористами и преступниками. А потому отныне будут требовать встраивания «бэкдоров» («черного хода» для доступа правоохранительных органов к зашифрованной информации) в любые коммуникационные сервисы и устройства, продаваемые на китайском рынке. Включая и все американские инфотехнологии, естественно.
Рассуждая хоть и наивно, но в духе здравомыслия, логично предположить, что при столь очевидном единодушии в выборе врагов и методов борьбы с ними властям США и Китая тут было бы очень легко договориться. Однако в реальной жизни мы наблюдаем нечто диаметрально противоположное. Президент США Барак Обама в самых решительных выражениях раскритиковал и отверг все подобные предложения Китая:
«[Эти их новые законы] по сути дела заставили бы все иностранные компании, включая и компании США, предоставлять китайскому правительству механизмы, с помощью которых они смогут шпионить и отслеживать деятельность всех пользователей… [На переговорах с китайским руководством] мы заявили им очень ясно и отчетливо, что они должны изменить эту позицию, если намерены продолжать совместные дела с Соединенными Штатами...»
На самом деле ничего подобного нет и даже не намечалось. Власти США, как и прежде, решительно настроены ослаблять всю сильную криптографию – но только почему-то уверены, что это дозволено исключительно им. А в качестве укрепления этой странной позиции изобретается как бы новый, понятный лишь для них самих язык (см. психиатрическое определение криптолалии).
Теперь то, что прежде все именовали «бэкдорами», американские лидеры называют Front-door («парадная дверь», ибо государство, которому все граждане обязаны слепо доверять, имеет полное право входить в любой дом через парадную дверь, если сочтет это необходимым). Попутно для того же самого, по сути, появился и еще более витиеватый термин – «золотой мастер-ключ». Объяснять смысл термина, вероятно, не требуется. Но вот с какой стати власти США решили, что таким чудо-ключом смогут пользоваться лишь они одни, не знает никто.
Гигантскую американскую ИТ-индустрию, которая уже вполне ощутимо несет потери в доходах и репутации из-за непомерных аппетитов своих спецслужб, пытающихся следить за всеми сразу и разоблаченных в файлах от Эдварда Сноудена, эта позиция властей сильно беспокоит (если выражаться помягче). На одной из недавних встреч капитанов индустрии с адмиралом Майком Роджерсом, нынешним директором АНБ США, соответствующие вопросы были заданы в совершенно конкретной форме:
«Если мы будем встраивать слабости / бэкдоры или золотые мастер-ключи для правительства США, то считаете ли вы, что мы – а мы (компания Yahoo!) имеем около 1,3 миллиарда пользователей по всему миру – можем делать то же самое для китайского правительства, для российского правительства, для правительства Саудовской Аравии, для Израиля, для французского правительства?..»
Принимая во внимание отчетливое «расщепление рассудка»
в позиции американской госадминистрации по данной проблеме (как и по
множеству других, впрочем), понятно, наверное, что на столь прямо
поставленный вопрос адмирал Роджерс в принципе не мог дать столь же
прямой ответ типа «да» или «нет». Естественно, он начал увиливать и
уходить в абстрактные рассуждения «про надлежащие юридические рамки для
доступа правоохранительных органов». Но аудитория ему попалась уже
тертая, так что главу АНБ все же вынудили вернуться к сути вопроса и
сформулировать свою позицию в более конкретном виде.
Однако и после нажима единственное, что смог тут выдать адмирал по
сути, прозвучало в таком виде: «Я думаю, что мы сможем проложить наш
курс в такого рода обстоятельствах». И все, на этом обсуждение темы было
им закрыто…Из всей этой истории несложно, наверное, понять, что власти и спецслужбы США совершенно определенно и категорически намерены и дальше следовать своему расщепленному криптокурсу. Несколько труднее понять техническую сторону дела – а как же конкретно им мыслится воплощение подобных идей в условиях, когда все вокруг, казалось бы, уже вполне осведомлены про эту государственную шизофрению…
И вот чтобы хоть как-то прояснить эту сторону проблемы (полностью понять ее, к сожалению, даже людям с относительно здоровой психикой пока не по силам), будет очень полезно и поучительно обратиться к двум вещам. (1) К медицинскому определению криптографии – как «созданию особого кода, порождаемого психически больными». И (2) к истории жизни того самого У.Ф.Ф., который со своими странными идеями – о связях сумасшествия и криптографии – фигурировал в самом начале данного текста.
Звали этого человека Уильям Фредерик Фридман (1891–1969). В истории же XX века он наиболее известен как один из самых выдающихся криптографов и родоначальников криптологической науки, с одной стороны, а также, со стороны другой, как один из отцов-основателей крупнейшей на этой планете шпионской спецслужбы – Агентства национальной безопасности США, или, кратко, АНБ.
Первый эпизод такого рода имел место в конце 1941 года, сразу же после разгрома японцами тихоокеанского флота США в Пёрл-Харборе. Для Уильяма Фридмана, который в ту пору возглавлял криптоаналитическое подразделение армии США, это сокрушительное военное поражение его страны стало еще и тяжелейшей личной трагедией. Потому что он не только чувствовал личную ответственность за произошедшее, но и был абсолютно уверен, что его криптографы сделали все для предотвращения этой катастрофы.
Здесь надо пояснить, что очень успешное вскрытие шифров Японии было предметом особой гордости Фридмана и его команды. Американские криптоаналитики на регулярной основе обеспечивали массовое дешифрование как военной, так и дипломатической переписки этого потенциального противника, постоянно снабжая власти США наиболее достоверной информацией о намерениях японского руководства.
Но в делах высокой государственной политики, как известно, из-за вечных конфликтов интересов ничего не бывает просто. И очень непросто, в частности, выглядели расклады той поры в высших эшелонах власти США. Для Америки становилось все труднее по-прежнему оставаться нейтральной в полыхавшей мировой войне, но если президент Ф.Д. Рузвельт был очень решительно настроен против нацистов и видел будущее США только в союзе с Великобританией, то в американском Конгрессе, напротив, весьма и весьма сильными были прогерманские и антисоветские настроения.
В таких условиях у Рузвельта практически не было шансов «просто так» получить одобрение Конгресса на присоединение к антигитлеровской коалиции. А если бы он сделал это самостоятельно, в обход законодательной власти, то перед президентом, нарушающим конституцию, всерьез замаячила бы процедура отрешения от власти. С другой же стороны, поскольку Япония, как главнейший потенциальный враг США в Тихоокеанском регионе, была военным союзником гитлеровской Германии, то жестокое и вероломное нападение японских милитаристов стало бы очень подходящим поводом или рычагом для решительного вывода страны из подвешенно-неопределенного состояния…
В общем, лично для У.Ф. Фридмана вступление США в мировую войну ознаменовалось его первым попаданием на койку в психлечебнице. А примерно еще через десяток лет история повторилась. И опять при весьма двусмысленных криптографических обстоятельствах.
Поскольку среди главных итогов победы антигитлеровской коалиции оказались не только беспрецедентно возросшие военно-политическая мощь и амбиции США на мировой арене, но и соразмерно развившиеся аппетиты и возможности американских спецслужб, в делах шпионских стали происходить очень большие перемены. Сначала в 1947 году под сильным влиянием британских коллег была создана крупная и сильная разведструктура под названием ЦРУ. А еще через пять лет по аналогичной схеме несколько разрозненных криптографических и радиоразведывательных подразделений в составе вооруженных сил и правительства были объединены в мощную, единую и чрезвычайно секретную спецслужбу – АНБ США.
Естественным образом оказавшийся у истоков создания этого агентства, Уильям Фридман в тот период пребывал уже в весьма солидном предпенсионном возрасте (официально он уйдет на покой в 1955-м), занимая почетные должности помощника директора и консультанта по научно-исследовательским вопросам. Однако и в этом качестве ему довелось сыграть ключевую оперативную роль в одной очень важной, деликатной и по сию пору официально засекреченной миссии.
Для независимых историков криптографии, впрочем, эта тайная миссия давным-давно уже никакой не секрет, и в данной профессиональной среде она известна под условным наименованием «Операция BORIS». Ибо именно так, Борис Хагелин, звали одного давнего приятеля Уильяма Фридмана. Этот шведский изобретатель и предприниматель в годы войны стал миллионером на поставках вооруженным силам США своего шифратора Hagelin, а после победы над нацистами сделал еще один гениальный ход, разместив штаб-квартиру своей фирмы Crypto AG в нейтральной Швейцарии, «надежной, как ее часы, банки и армейские ножи».
О деталях этих переговоров, ясное дело, ничего толком не известно, поскольку соответствующие отчеты до сих спрятаны в сверхсекретных архивах спецслужб. Но благодаря проведенным в 1970-1990-е годы расследованиям журналистов было достоверно установлено, что АНБ, всячески запугивая «нейтральных» изготовителей шифраторов коммунистической угрозой, сумело склонить их к сотрудничеству. Итогом же этого сотрудничества стала разработка особых, «расщепленных» или шизо-криптографических схем, которые для всех представлялись как бы стойкими и надежными, а криптоаналитикам АНБ позволяли без проблем вскрывать шифропереписку, засекреченную такого рода алгоритмами…
Именно тогда, похоже, и родился знаменитый ныне принцип работы АНБ под названием NOBUS, расшифровываемый как «никто, кроме нас» (Nobody But US). И именно тогда, скорее всего, в самом начале доверительных бесед Фридмана с давним приятелем, Хагелин, впервые услышав о столь фантастических замыслах американской разведки, сказал коллеге что-то вроде «Да вы там совсем уже рехнулись, что ли»…
Какие конкретно слова в тот момент звучали, впрочем, никто достоверно не знает. Но зато вполне достоверно, из письменного свидетельства жены Фридмана (тоже правительственной криптографини, кстати), известен тот финал диалога между У.Ф.Ф. и Борисом Хагелином, который приведен в самом начале настоящего текста – о том, что сумасшествие для криптографа не обязательно, но может ощутимо помогать в работе…
Подводя итоги этой шизо-криптографической истории, обязательно следует отметить вот какую настораживающую вещь. В отличие от обычной шизофрении, которая, насколько известно медицине, не передается между людьми, как инфекция, воздушно-капельным или половым путем, криптографическая форма той же болезни, очевидно, штука заразная. И едва в США обозначилось обострение этого недуга (судя по характерным заявлениям директоров ФБР и АНБ), как тут же с очень похожими признаками инфекции стали выступать лидеры других стран и организаций – настаивая на ослаблении стойкого крипто и необходимости полного контроля за коммуникациями граждан: премьер-министр Великобритании Джеймс Камерон, шеф Европола Роб Вэйнрайт, первые лица Франции, власти Китая и России, ну и так далее — список зараженных прирастает с каждым днем.
Но есть, впрочем, и хорошие новости. В силу понятных причин (хвала Эдварду Сноудену), на данном этапе развития как большому, так и малому ИТ-бизнесу гораздо выгоднее открыто выступать на стороне общества, а не ложиться под пресс тайных соглашений со шпионскими спецслужбами. Так что идеи и технологии стойкой, удобной в использовании криптографии востребованы на рынке куда больше, нежели концепция спецслужб об обязательных бэкдорах (которыми смогут воспользоваться не только честные правоохранители, но и преступники любого сорта – что понимают все, кроме зараженных вирусом шизо-крипто).
Ну а кроме того, в обществе постепенно нарастает осознание, что в нынешних условиях тотальной ИТ-слежки применение людьми стойкого крипто становится не столько правом, сколько обязанностью всякого ответственного гражданина. Ибо только так и можно остановить сползание к тирании серьезно заболевшего государства… Но это, впрочем, уже другая большая история.
Комментариев нет:
Отправить комментарий